Однажды ты полюбишь - Страница 34

– Да, чай, конечно, чай и шахматы – это здорово, – рассеянно сказала Энн.

Первый ветерок подул, когда они сидели в гостиной. На столике перед камином стояли две глиняные чашки с травяным настоем и шахматная доска с расставленными фигурками. Они сидели уже почти два часа, но за это время лишь одна пешка успела переместиться на две клетки.

Первый ветерок подул, по серому стеклу озера прошла рябь, и Энн поняла: пора.

– Мне нужно отлучиться на пару минут. – Она мило улыбнулась и встала.

– Надеюсь, ты вернешься той Энн, которую я уже успел хорошо узнать? – спросил Фредерик, крайне смущенный ее странным поведением.

– Да, когда я вернусь, – как-то обреченно пробормотала Энн и быстрой, нервной походкой вышла из гостиной.

Фредерик удивленно посмотрел ей вслед и пожал плечами. Мало ли что случилось? Может быть, она переживает из-за сестры, а может быть, у нее начались проблемы, ну… те самые. Не зря же она с утра побежала в магазин!

Надо будет ей как-то дать понять, что я хочу быть рядом с ней, стать для нее незаменимым. Может быть, стоит прямо сказать о своих чувствах без недомолвок и иносказаний? Да, как только она вернется, я сразу же признаюсь ей, что больше для меня нет ничего на этом свете, кроме Энн Ланкастер.

К сожалению, Фредерик так и не смог сказать Энн все это сегодня.

Энн стояла возле открытого окна, за которым уже вовсю бушевала природа.

Какая насмешка, думала она, сегодня я уже во второй раз собираюсь убежать через окно. Сначала к Фредерику, а теперь от него. Как жаль, что я так ошиблась, как жаль, что я была так слепа… Седрик прав, кругом прав: и эти странные разговоры, и увлечения, да и само знакомство было странным. Мистер Бернер ведь до сих пор ни слова мне не сказал о том, что нанял искусствоведа, не сообщил о получении документов…

За окном полыхнула первая молния, и дрожь пробрала Энн до самых костей. Она боялась, ужасно боялась. И она должна была что-то сделать, чтобы страхи не стали явью.

Энн сделала всего один шаг.

Ветер хлестал ее лицо ледяными струями, гром над головой раскалывал небо, молнии освещали предательски скользкие камни.

Энн бежала, спотыкалась, падала и снова бежала. Она за считанные мгновения вымокла до нитки, волосы прилипли к лицу, платье липло к телу, крупная дрожь била ее. В голове крутились какие-то странные образы, образы, рожденные грозой и страхом.

Энн бежала из последних сил к лодке, Фредерик не должен был увидеть ее сейчас. Она должна успеть.

И Энн успела. Она столкнула лодку в воду и ввалилась в нее почти без сил.

Дождь хлестал по лицу, молнии ярились, словно древние боги вдруг проснулись, вспомнили о вероотступниках и решили их покарать. В лодке медленно собиралась вода. Энн лежала в этой луже и тихо плакала. Еще одна мечта оказалась погребенной под раскаты грома и салюты молний. Еще одна мечта о счастье. Как же она ненавидела грозу!

Энн заплакала в голос, она грозила небу кулаками, но что могла хрупкая женщина против разгневанных богов? Только выкрикивать пустые угрозы слепой судьбе.

Неожиданно лодка уткнулась носом в песок. Заплаканная Энн опустила глаза от молчащего неба и увидела, что ее прибило к берегу. Как раз там, где начинался деревянный причал.

Гроза уходила прочь, и с ней уходило безумие.

Энн выбралась из лодки, поправила на себе костюм, тот самый костюм, в котором сегодня утром спускалась с пятого этажа по пожарной лестнице, проверила в кармане документы и кредитку.

Она бросила последний взгляд на дом, который мог стать для нее самым счастливым местом на земле, и медленно побрела по проселочной дороге.

Через три часа продрогшая, обессиленная Энн вошла в здание полицейского участка Виллидж-стоун.

– Свяжитесь со Скотланд-Ярдом и попросите их найти сержанта Седрика Гроувера или кого-то, кто занимается делом Сэма Короткая Стрижка, – севшим голосом попросила она и тяжело опустилась на скамью – ноги, прошагавшие десять миль, отказывались держать ее.

– Что с вами? – испуганно спросил молодой полицейский, очень похожий на Седрика Гроувера.

– Просто позвоните! – попросила она. – Это очень важно. Вот мои документы, если вы волнуетесь.

– Что здесь… – Пожилой полицейский не успел до конца задать свой вопрос. Он недоуменно уставился на промокшую и выбившуюся из сил Энн.

– Он вам все расскажет. У меня нет сил, – каким-то бесцветным голосом сказала она.

Молодой полицейский что-то быстро зашептал на ухо коллеге.

– Ясно, – сказал тот, выслушав. – Пока мы свяжемся с Лондоном, вам нужно переодеться в сухое и выпить чего-нибудь горячего. Моя дочь того же роста, что и вы. Джонс, сбегайте ко мне домой, объясните все жене и возьмите для мисс…

– Энн Ланкастер, – представилась Энн и протянула свои документы.

– …для мисс Ланкастер сухую одежду. И бутылку бренди из моих запасов. Бренди в таких случаях – лучшее лекарство.

Через полчаса Энн переоделась в сухие джинсы и водолазку и маленькими глоточками пила бренди. Она уже почти согрелась и перестала дрожать.

Энн с нетерпением ждала, когда же наконец найдут Седрика, ей так нужно с ним поговорить! Но когда пожилой полицейский повернулся к Энн, она сразу же поняла, что случилось что-то странное.

– Они говорят, что такого полицейского нет. И дела Сэма Короткая Стрижка тоже нет, – растерянно сказал он.

– Как же так? – изумилась Энн. – Я должна ехать в Лондон.

– Но ведь гроза!

– Я должна ехать в Лондон и все сама выяснить. Наверное, они просто что-то не поняли. Иначе…

Энн совсем не хотелось думать о том, что будет, если она ошиблась, если все это было лишь плодом ее разыгравшегося воображения. Нет, это не ошибка. Нет, нет и нет! Она приедет в Лондон, придет к самому начальнику полиции, если это понадобится, и достанет Гроувера хоть из-под земли. Она уже была в аду и научилась неплохо там ориентироваться!